Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]
— Кто это?
— Былинные русские богатыри, все трое. А уж если на кону стоит нефть — матушка и газ — батюшка, точно не отдадим.
— Шутишь?
— Как сказать. К условиям тотальной нехватки всего и сплошных непоняток вокруг, русские приспособлены лучше остальных. Мы не выживаем, а просто живем этим. Причем очень многим такая жизнь по кайфу.
— Знаешь, мы ведь до тебя приводили сюда покупателей.
— Так это вы те злодеи, что с моего БТР все агрегаты ободрали? — говорю с издевкой, но чтобы по тону было понятно — шучу.
— Мы.
— Аванс то хоть взяли?
— Конечно. Но я тебе про другое хочу сказать. Никто из твоих предшественников даже не допускал мысли, что броню можно поднять. А ты в этом даже не сомневался и как танк пер к результату.
Н–да, девушка, если бы ты знала, сколько раз мне хотелось бросить эту затею. Но спрашиваю о другом, — А где ты танки видела?
— У Ордена.
Действительно, где тут еще можно танки увидеть.
— И много танков у Ордена?
Беглый опрос выявляет, что для Греты любая броня на гусеницах — танк.
— Русский, ты про нас не говори Вольфу и Рудольфу.
— Хм, имеешь виды?
— Не всю же жизнь по задворкам мира мотаться.
— А Вольф не будет против?
— А у него есть выбор?
Сказано таким тоном, что я не ничуть не сомневаюсь — выбора у Вольфа точно не будет. А будет внук. Или внучка.
Н–да, про бизнес и ничего личного я уже не раз говорил.
— Руди, славный парень. Удачи вам.
«Татра» уперлась, придавив задним бортом бревенчатую стенку укрепляющую реверс импровизированной эстакады. Высота земляной насыпи несколько ниже заднего борта грузовика, но это меня мало пугает.
На рабочий скат рампы уложена пара стволов, перпендикулярно которым лягут бревнышки подложенных под броню катков. Суммарно все эти изыски как раз и дадут необходимую высоту.
Рыча мотором, «Татра» тянет в себя размотанный на всю длину трос. Почищенный от забившейся по углам грязи и даже помытый дождем бронекорпус, сочно хрустя подложенными под него брёвнами, уверенно катится к эстакаде. Всех дел, следить, чтобы под броней было три–четыре бревна, по мере продвижения перетаскивать и укладывать под нос «бальсовые» бревна. Время от времени добавляя свежее бревно взамен измочаленного.
Все–таки эта местная «бальса» редкостное Г. Да и корпус не совсем чтобы воздушный — тонны три в нем осталось наверняка.
Без приключений (обидно даже) броня вкатывается в кузов грузовика.
Теперь всех дел — поддомкратить бронекорпус сзади и вытащить из–под него бревна–катки. Затем повторить операцию с носа. Закрыть борта и можно убывать на зимние квартиры.
— Долгие прощания это не про нас?
«Попрыгунчик» муркает на холостых оборотах, развернувшись мордой на северо–восток. «Татра» басовито вторит ему, подслеповато уставившись на юг единственной фарой.
— Не про нас, — Дензел крепко стискивает мою ладонь.
— Увидимся в Порто–Франко после дождей, — Грета убирает со лба мокрую прядь и шлет мне воздушный поцелуй. — Приеду, проверю, как тебя откормят. И взгляну, что у тебя получится из этого железного гроба.
— Уип–уип, — выглядывает из–под натянутого на багги тента Ошо.
Вот засранец, нажрал ряху на крапчатых яйцах. Мог бы напоследок и вылезти под дождик.
— У нас, русских, не принято расставаться с добрыми друзьями без подарка.
Протягиваю Дезелу толстую книгу, плотно затянутую в полиэтиленовый пакет.
— «Приключения мистера Шерлока Холмса». Вы же на английском читаете?
И, дождавшись утвердительного кивка, продолжаю, — будет чем скоротать время дождей.
— А у нас нет подарка, — Дензел растерянно разводит рукой, второй плотно зажимая подарок подмышкой.
— Ну, так вы и не русские. Езжайте, а то мне придется подарить вам еще и весла, потому как воды столько влило, что еще чуть–чуть и дальше только вплавь.
Глядя на фонтан брызг, летящий из под задних колес удаляющегося «Попрыгунчика», в голову лезут меланхоличные мысли о странных людях в странном мире. Меланхолия при расставании с друзьями это, пожалуй, тоже наше национальное.
С другой стороны, кто под этим небом скажет за меня слово, разделит последний кусок сушёного мяса и прикроет спину?
Вот и я о том, что никто.
Так что грусть не совсем чтобы без повода.
Порто–Франко.
Начало сезона дождей.
Ночь еще только обозначила свои права, но из–за дождя сумерки рано накрыли промокшую до последней песчинки землю. Я уже собирался останавливаться на ночлег, когда за пеленой дождя тускло мигнули огни Порто–франко.
Мысль загнать «Татру» к Вольфу отметаю сразу. Иначе после мокрого сезона брони я не увижу, а услышу тысячу оправданий и предложение о скромной компенсации.
Пришлось месить расхлябанную дорогу вокруг города, чтобы заехать со стороны промки.
Сказать, что «вратари» на въезде в город офигели, это ничего не сказать. Сидишь в тепле и сухости, никого не трогаешь. За день всего пара машин пришла и те с орденских баз.
А тут, по сути, ночь уже, ливень, как при всемирном потопе. Все — аллес, какие машины, откуда?
Вдруг на пост, светя единственной фарой, выползает заляпанный грязью избитый грузовик, из кузова которого торчит еще более избитый корпус чего–то непонятного.
Хорошо хоть на воротах дежурили ребята Четырёхпалого Тома, а то помучился бы я, доказывая, кто я и откуда.
А так отделался обещанием проставиться за приз.
— Эти русские совсем с катушек съехали, — молодой, лопоухий боец прикрыл ладонями сигарету и потянулся к зажигалке.
— Русские, они такие, — Красавчик Лю щелкнул «Крикетом» подкурил и протянул огонек молодому. — Этот так вообще зверь. Тут ему одна девка глянулась. Так за нее с одним обрезом против двоих с автоматами вышел. И задавил обоих, а у самого ни царапины. Прикинь, — сделав знак ветеранам, чтобы не ржали, Красавчик Лю напустил жути на молодого, не успевшего понюхать пороха и крови бойца. Откуда он к нам попал? Из таможни вроде. Брал, поди, с двух рук, и не делился.
— Да ладно, — явно усомнился в правдивости командира бывший таможенник.
— Ты старших не перебивай, — застроил бойца Красавчик. — Они не из–за бабы стрелялись. А из–за того, что русский их старшему брату кадык вырвал, когда тот косо на нее посмотрел. С ним самому Четырехпалому поручкаться в масть. Тебе Том хоть раз руку протягивал?
— Нет, — севшим голосом пробубнил молодой.
— Вот и я о том, — продолжал глумиться Красавчик.
Чтобы скрыть улыбки, пара слушающих разговор ветеранов синхронно надвинула кепи на глаза.
